www.ji-magazine.lviv.ua

Дмитрo Холявченко

Лучший термин, который определяет принцип принятия решений при Сталине, – это бюрократический хаос, где преодоление издержек обеспечивалось кампанейщиной и репрессиями. Деревня была ограблена, а средства пущены на закупку зарубежного оборудования. При этом план ни одной из первых пятилеток не был выполнен, потребление продуктов упало, люди оставались в землянках, введено платное образование. Три главных мифа о сталинизме.

В России, как и во всем мире, очень много споров о собственной истории. Точно так же и французы не договорились о месте и роли революции 1789 года, а американцы — об итогах и ценностях Гражданской войны. Проблема в том, что в России споры имеют совершенно иной методологический характер. Пример наиболее серьезного расхождения — эпоха сталинизма. Нам кажется, что мы, так же как во Франции и в США, спорим о ценностных вещах. Но это не так. На самом деле последние три десятилетия мы спорим о признании или непризнании исторических фактов.

Дискуссия о том, был ли Сталин диктатором и палачом, не имеет смысла — это факт. По сути, спор может быть только между людьми, которые хотят раскрытия правды, нормального развития страны, свободы и уважения человеческой личности — с одной стороны, и адептами конспиративного характера власти, мобилизационной экономики, массового террора, грабежа населения ради достижения абстрактного коммунизма или построения очередной империи — с другой.

И все же в информационном пространстве идет спор о сталинизме. Российская современность настолько плоха, бессмысленна и тревожна, что для многих отсутствие хоть какого-то идеала в прошлом — это невероятный по масштабам стресс. Проблема в том, что уровень исторического образования и гуманитарной культуры значительной части населения находится на таком уровне, когда поиск исторического идеала справедливости не может происходить достаточно качественно или слишком глубоко. И опирается он скорее на мифы, чем на исторические факты.

И в этом не было проблемы — ну, и целуйтесь, мол, с памятником своего выдуманного Сталина на здоровье. Однако все несколько сложнее. Реабилитация сталинизма невозможна только на уровне портрета Че Гевары на майке или посмодернистских перфомансов.

Это «продажа» на политическом и культурном уровне сразу всего «пакета» «Товарищ Сталин» — в нагрузку к декларируемым «порядку» и «социальной справедливости» еще и плановой экономики, государственного террора, несменяемости власти, ложного сциентизма. Они как раз и создают основу для полнейшего отсутствия как реального порядка, так и настоящей социальной справедливости.

Говоря проще, принятие выдуманного сталинизма влечет за собой риск повторения сталинизма реального, который как раз и обеспечил для России основы ее бессмысленной, несправедливой и тревожной современности. Потому что в основе абстрактного образа Сталина, который, вопреки всем историческим фактам, навязывается массовой культурой, лежит мифологический образ прямо противоположный по содержанию. Такой вот замкнутый круг.

Казалось бы, это очевидные вещи. В чем же дело? Дело в базовых мифах, о форматах демонтажа которых и необходима общественная дискуссия. Давайте хотя бы кратко опишем важнейшие из этих мифов, которые лежат в основе реабилитации сталинизма в массовом сознании россиян, о которой говорит социология.

Миф о порядке

Здесь надо иметь в виду, что, с одной стороны, практически каждый вкладывает в термин «порядок» свое значение. А, с другой, сама по себе плановая экономика — это просто олицетворение беспорядка. Но важного тем, что в нем повышается роль и значение коррумпированной бюрократии. Так, по какой-то причине мало кому известно, что к концу сталинского периода были самые высокие за все советское время показатели количества чиновников на душу населения.

Лучший термин, который определяет принцип принятия решений в эпоху сталинизма, — это бюрократический хаос, преодоление издержек которого обеспечивалось кампанейщиной, очковтирательством и репрессиями. После преступной коллективизации, когда была ограблена деревня, все вырученные средства были пущены на закупку зарубежного оборудования и найм иностранных специалистов для индустриализации. Несмотря на уникальную конъюнктуру цен, которые упали на Западе из-за Великой депрессии, и резекцию в планах развития народного хозяйства всей сферы производства товаров широкого потребления, план ни одной из первых пятилеток даже по тяжелой промышленности не был выполнен. А при всей мобилизации населения темпы роста экономики и близко не достигли дореволюционного уровня.

Расходование средств было предельно неэффективным. Начатые проекты бросались ради реализации конкурирующих. Собственные технологические разработки копировались с американских и британских образцов с переводом в метрическую систему стандартов, что существенно увеличивало материало- и трудоемкость производства. План по количеству приводил к резкому снижению качества, тотальным припискам и невероятному количеству брака. Не говоря уже о сломанной конкуренции за специалистов и простых работников — отсюда шарашки, отсутствие паспортов у колхозников, по сути, крепостная система для квалифицированных рабочих на заводах.

Два мощнейших сталинских голода — 1931−1934 и 1947−1948 — это тоже уникальный случай в истории государства новейшего времени с относительно современным уровнем коммуникаций, когда миллионы людей умерли из-за недостатка информации, из-за страха, из-за разложения и несовершенства коммуникационных связей, из-за тотальной неэффективности власти. Обеспечить людям достойную жизнь — это непросто и весьма затратно. Но спасти людей от голода — это просто и недорого, если отреагировать достаточно рано, а не продавать пшеницу на Запад или помогать ею другим социалистическим странам.

Вершина реализации того «бардака», в котором пребывал сталинский СССР, — это первые полгода Великой Отечественной войны, когда страна, готовившаяся к агрессивным захватническим действиям, была практически разгромлена существенно более слабым противником, и лишь подвиг всего народа спас неэффективное коррумпированное и разлагающееся государство от окончательной катастрофы.

Миф о социальной справедливости

Этот миф — один из самых всеохватных. Я даже не буду вновь касаться голода в деревне после коллективизации или того, что именно в 1930-х годах в нашей стране появились карточки, и очереди стали неотъемлемой характеристикой как социализма, так и советского режима. Кроме того, в сталинское время заметно снизилось не только подушевое потребление продуктов питания, но, самое главное, качество этих продуктов и их номенклатура. Грубо говоря, когда мы пытаемся сравнивать уровень жизни в сталинские времена с чем-то еще, то надо помнить не только о сравнении потребления учитываемых товаров, но и то, что огромное количество целых групп товаров вообще исчезло из регулярного потребления простого советского человека.

Я хочу сейчас привести только несколько примеров, которые говорят, что социальная справедливость явно не была характерной чертой сталинского режима.

Так, в октябре 1940 года было введено платное обучение в высших, средних специальных, начальных профессиональных учебных заведениях, а также в трех старших классах средних школ. Размер платы был достаточно высок по тем временам, и многие категории населения были лишены возможности учиться как по юридическим, так и по экономическим причинам. Вообще сталинский СССР — это глубоко сословное общество, где вместо социальных лифтов действовала неофеодальная мобилизационная система. Все элементы социальной защиты при Сталине — сугубо ведомственные и дарованы в обмен на корпоративную верность избранным лицам.

За все сталинское время государство ни разу, в отличие от правления Хрущёва, не ставило целью решить жилищные проблемы населения. Максимум в планы пятилеток ставилась задача сохранить существующую обеспеченность жильем. По остаточному принципу и с существенным ухудшением качества. Подавляющая часть населения жила в бараках, коммунальных квартирах и землянках. И большую часть этой эпохи условия в городах только ухудшались. Обеспеченность жильем упала с 5−6 кв.м. на человека в конце 1920-х до почти 3 кв.м. к началу 50-х. При этом разница этого показателя между рабочими и привилегированным населением была огромной. Кроме того, 50−60% жилья в городах не были подключены к водопроводу и канализации. И за три сталинских десятилетия в этой сфере ровно ничего не изменилось.

Пенсионная система сложилась в СССР только в 1956 году. На сельское население, которое при Сталине превышало 50%, она была распространена в 1964-м. В 1930−40-е годы пенсионное обеспечение оставалось формальным и, по сути, представляло из себя разрозненный набор нищенских социальных пособий для инвалидов и ветеранов, а также персональных пенсий чиновникам. Исключением были ведомственные пенсии, которые, начиная с 1940 года, охватывали незначительную часть населения. При этом именно в сталинское время под пенсией стало пониматься социальное пособие, которое напрямую не связанно с доходами человека и не наследуется.

Кроме того, существовала очень большая часть населения — миллионы «лишенцев», которая была ограничена в основных правах (праве на труд, на жилище, на образование) гораздо больше, чем это принято в большинстве стран современного мира даже по отношению к нелегальным мигрантам. Системы лагерей ГУЛАГа, спецпоселений, тылоополчения представляли собой узаконенную систему рабства. Колхозная система — это не более чем восстановленное крепостное право. То есть сталинизм решал проблемы неэффективной плановой экономики именно за счет социальной сферы и сферы потребления.

Миф о коррупции

Сталинский режим был принципиально идеократичен и конспиративен. То есть, практически все реальные решения на всех уровнях принимались тайно и бесконтрольно. Ну, а то, что выходило в область массового сознания, было агитацией и пропагандой, распоряжениями, указаниями или слухами. Насколько неэффективно работает «вертикаль» власти, мы теперь прекрасно знаем. А уж что происходит с реализацией решения, когда оно принимается на самом верху, можно предположить, просто опираясь на логику.

Другая сторона вопроса — ни разу в мировой истории не удавалось решить проблему коррупции путем выявления и ареста коррупционеров. И даже их расстрела. Ярчайший пример — Китай, где при массовых репрессиях против вороватых чиновников один из самых высоких в мире уровней коррупции. Очевидно, что единственный способ победить коррупцию — это лишить неизбранного чиновника права принимать решение. То есть уход государства от регулирования большей части сфер, простое и интуитивно понятное законодательство, постоянный контроль со стороны гражданского общества и законодательной власти. Это аксиома.

Сталинский режим был предельно коррумпирован. Для осознания этого достаточно обратиться к историческим источникам, литературе и мемуарам того времени; отчетности правоохранительных органов. Даже многочисленные факты расстрелов огромного количества коррупционеров-предателей или наличие большого количества детективов сталинского времени, в которых доблестные органы выводят на чистую воду взяточников и казнокрадов, свидетельствуют, конечно же, только о масштабах коррупции, а вовсе не об эффективности борьбы с ней.

Расстрел коррупционеров «как при Сталине», за который ратуют неосталинисты, или тотальная люстрация, которую желают многие радикальные оппозиционеры, — это неэффективные механизмы борьбы с коррупцией, но очень эффектный способ «накормить» народную ярость. Правда, исключительно для воздаяния и мести. Реальных результатов это не даст.

Надо понимать простую вещь: коррупция — это не реализация низменных потребностей человека и не инициация абстрактного зла. Это естественный механизм ускоренного преодоления бюрократических барьеров на пути объективных потребностей существования и развития общества. Более того, это серьезный индикатор болезни государства и законодательства. И усиленная борьба с коррупцией и коррупционерами обычно приводит к увеличению размера взяток и ускоренному формированию целой системы, в которой по мафиозной модели повязаны уже все, включая вышестоящих начальников и назначенных государством борцов с коррупцией. Попадание в эту систему кристально честного человека, который в буквальном смысле положит жизнь на борьбу с коррупцией, это, с точки зрения системы, временная удача, но не гарантия.

А любая более мелочная регламентация, бюрократический контроль и ручное управление в ущерб рыночному регулированию экономики, общественному контролю и максимальному количеству выборных должностных лиц, не связанных в «вертикаль» власти, являются причиной коррупции.

И еще одна важная мысль: не надо забывать, что главным результатом — злом — коррупции является не обогащение или личная выгода коррупционера. Главное зло — это разрушение институтов, потеря доверия друг к другу и к власти и, в особенности, перераспределение ресурсов от тех сфер, которые могли бы быть основой будущего развития, в пользу тех, в которых уже сложились готовые коррупционные модели взаимоотношений. Задача борьбы с коррупцией — исчезновение оснований для коррупции, а не ликвидация коррупционеров.

Эпоха Сталина переполнена взятками и бытовой коррупцией. Это и правоохранительные (они же репрессивные) органы. Это структуры, перераспределяющие материальные блага. Это службы, занимающиеся составлением многочисленных реестров населения и должностных лиц. Это советские суды.

Но коррупция на взятках не заканчивается. Огромная по масштабам коррупция проявлялась в факте перераспределения ресурсов между отраслями советского народного хозяйства при полном игнорировании конфликта интересов. Советские отрасли промышленности конкурировали между собой в условиях плановой экономики за ресурсы на уровне принятия решений настолько жестко, что целые группы перспективных технологических и инфраструктурных проектов были закрыты по причине коррупционных войн между феодальными структурами примитивной сталинской экономики.

И последнее

Принципиально важный вопрос: сталинский режим не может быть нормальным примером для человека, который хочет жить в стране, способной развиваться и обеспечить возможности для достойной жизни каждому. Ценность человеческой жизни — это важнейший фактор справедливости, возможности жить и работать, сохраняя человеческое достоинство. Любая — даже декларирующая благо — модель, которая предлагает ради достижения этого идеала убивать людей, не может служить для этого основой.

Мы можем долго приводить различные факты, выкладывать статистику и разоблачать мифы. Ничего не изменится, пока российское общество не достигнет главного компромисса, который одновременно сможет учесть и реальное историческое прошлое, и понимание необходимости коренных изменений современности. Если мы хотим хорошо жить, понимать, что вокруг происходит, участвовать в жизни и развитии страны, связывать с Россией свое будущее и оставаться при этом приличными людьми — то это точно не сталинизм, а нечто ему прямо противоположное.

7 06 2019

https://tayga.info/146886?fbclid=IwAR18-_Lqv3t7m3WCKFo-Jp89kxdQHRqZrVePizWP-3v73osl_FXHsi7g7FI