Сергeй Дацюк, философ

После мультикультурализма

 

Что такое мультикультурализм и откуда он возник?

Это может показаться странным, но мультикультурализм не имеет своей истории и возник он из ниоткуда. Примерно так выглядит представление о мультикультурализме в Википедии. Однако, если вчитаться в сами статьи на разных языках, то можно многое понять.

Мультикультурализм возникает в Европе как попытка в 50-е годы ХХ века заложить основания Единой Европы. Одним из первых мультикультурных программ-проектов было Евровидение. Однако четкое размежевание и понимание мультикультурализм приобретает во второй половине ХХ века, и происходит это постепенно: 1) по мере становления единого европейского политического сознания; 2) по мере понимания различия культурных политик соседних государств (наиболее показательны различия США и Канады, России и Украины, распада Чехословакии и Югославии); 3) по мере усиления процесса глобализации; 4) по мере усиления мирового кризиса идентичности.

Мультикультурализм нужно понимать в двух принципиально разных содержаниях: 1) как политику; 2) как способ идентичности, то есть как психологию. Эти содержания связаны, но у них совершенно разные носители и способы изучения.

Мультикультурализм как психология означает сложную идентичность, в которой переплетены различные установки мышления, образцы и нормы, которые относятся к разным культурам.

Мультикультурализм как политика означает несколько взаимосвязанных между собой содержаний: 1) наличие совместно проживающих и взаимодействующих сообществ, относящихся к разным культурам; 2) наличие субъекта (чаще всего государства), которое пытается обеспечить компенсаторно-равные права этих культур; 3) признание за коллективными субъектами прав на культурное самоопределение, образование и выбор языка общения.

Мультикультурализм есть среднее звено в переходе между национализмом-интернационализмом и космополитизмом. Национализм есть политика, признающая у наций право на самоопределение на территории их проживания. Интернационализм есть политика сотрудничества наций, которые остаются на территориях своего проживания. Мультикультурализм понадобился для тех ситуаций, когда разные нации и даже этнические общности, иногда даже не обладающие своими государствами, как носители разных культур, проживают по соседству – в одном государстве или в соседних государствах.

Классическим для понимания мультикультурализма является различение политик США и Канады. В США культурная политика имеет название «плавильный котел», то есть постепенное сведение всех наций и культур к единству. В Канаде культурная политика является именно мультикультурной, то есть она основана на том, что государственное или любое неправительственное давление на «ассимиляцию» отсутствует (официальные языки – английский и французский, государственного министерства образования нет по факту, а государственную образовательную политику проводят провинции и территории).

С политикой мультикультурализма связана мультикультурная идентичность. Это новый тип идентичности современного глобального общества, когда на вопрос, «кто ты?» не отвечают одним словом. Моноидентичность доглобоального мира сменилась полиидентичностью глобального мира. И эта полиедентичность, является, прежде всего, мультикультурной.

 

В последние годы националистические (включая крайних) настроения в Европе и даже в многонациональной РФ стали куда более заметными. На фоне «официального» признания Британией и Германией, что концепции мультикультурализма провалилось, широкое распространение получают крайне-правые, лозунги которых опираются на националистическую риторику. Националистическая риторика в выступлениях представителей политических партий связана с сугубо электоральными соображениями?

Так называемый «провал мультикультурализма» возник из принципиально неверно понимаемого подхода к мультикультурности. Культура не является последней инстанцией идентичности. Последней инстанцией идентичности является цивилизация. Мультикультурализм наиболее эффективен для мирного сосуществования разных культур одной и той же цивилизации, как это происходит, например, в Канаде. Для Германии, где немцы (христиане) соседствуют с турками (мусульманами) и православными жителями бывшего СССР, а христиане разделены на католиков и протестантов (лютеран), мы имеем столкновение цивилизационного характера. В Великобритании ситуация еще более пестрая – белое население соседствует с индийским, пакистанским и афро-американским – здесь смешалось еще больше разных цивилизаций.

Согласно подходу Хантингтона, который более основательно исследовался в моей работе «Основы цивилизационной антропологии», культурная политика в принципе не может решать проблем цивилизации, основанной на системе мотиваций. В тот самый момент, когда западный потребительский мир прекратил строить единый цивилизационный проект для всей планеты и отказался от попытки создать единую систему мотиваций на уровне новых трансценденций, сведя ее к либерально-демократическим догмам и технологическому прогрессу, вот тогда и возник так называемый провал мультикультурализма.

Мультикультурализм был средством перехода к космополитизму. В тот самый момент, когда вместо космополитизма западный мир начал предъявлять мотивации глобализма, понимаемого экономически, он перестал быть интересен другим цивилизациям. А культурный кризис, в результате которого обнаружился провал политики мультикультурализма, стал следствием общецивилизационного кризиса. В этом смысле искать решение проблем культурного характера на уровне культуры нельзя, его нужно искать на цивилизационном уровне.

Национализм и националистическая риторика всегда является реакционной. Когда цивилизация теряет развитие, люди откатываются к национализму, потому что сразу же возникает необходимость консервативного сохранения накопленной культуры. Однако это именно реакционная стратегия, у нее нет перспективы. Ни одно государство, использующее национализм как политику, никогда не добивалось долгосрочного развития.

Национализм хорош лишь для борьбы с чуженациональным порабощением. После обретения независимости национализм становится тормозом развития. Решая проблему создания и сохранения мощной нации, можно добиться временного роста культуры за счет ее внутренних резервов, но не более. Лучший национализм – это космополитизм. Лишь решая общечеловеческие проблемы на цивилизиационном уровне, можно создать мощную нацию. Подлинное развитие находится на цивилизационном уровне — на уровне системы трансцендентных, мировых мотиваций.

 

Ряд экспертов советует украинской элите строить страну на основе канадской формулы «мультикультурализма на двуязычной основе». Однако, известно, что наиболее успешные модели модернизации были осуществлены иначе — Китай модернизируется на основе национализма, южнокорейская и японская модернизация имели в своем ядре националистический проект. Что для Украины является более актуальным – мультикультурализм или национализм?

Мы говорим о странах, которые имеют единую цивилизационную основу. Китай, Япония это единые в цивилизационном плане страны. Кстати, Корея, которую вы упоминаете в виде части (южнокорейское государство), прекрасный образец того, что иногда нужно разделиться, чтобы хотя бы часть страны развивалась. Украина разделена не столько культурно, сколько цивилизационно.

Поскольку украинское государство так и не удосужилось сделать обеспеченный ресурсами заказ на новую цивилизационную идентичность, то цивилизационное размежевание как политико-территориальная реальность является лишь делом времени.

Ни одна страна не может существовать долго, если вся ее социальная энергия идет на внутреннее противостояние между двумя частями. Наступает момент, и это всем надоедает.

 

Может ли вообще быть решена проблема национализма и ксенофобии в рамках национальных государств?

Да, если национальное государство берет на себя смелость ставить и решать общечеловеческие проблемы. И нет, если национальное государство застывает в рамках национализма.

 

О чем говорит отказ от политики мультикультурализма в Европе? Есть ли у политики мультикультурализма будущее?

Это очень серьезный и больной вопрос. Отказ от политики мультикультурализма словами политиков – это пощечина европейским интеллектуалам. Они проспали проблему, прозевали ее сущностные истоки.

Проблема мультикультурализма имеет очень глубокие философские корни. Дело в том, что мультикультурализм прекрасно соответствует философским мыслительным установкам постмодернизма на «множественность истины» и «языковые игры». Европейские интеллектуалы благодушно считали, что созданная ими в 60–70-е годы ХХ века философия постструктурализма-постмодернизма все еще работает. Из этого европейского интеллектуального благодушия и возник, в общем-то, нынешний кризис.

Ведь что получается? Когда теперь европейские политики бросили вызов, прежде всего, европейским же интеллектуалам: «ребята, а ведь ваша философия не сработала», то они оказались в растерянности.

Нельзя вместо политики мультикультурализма быстренько предложить новую культурную политику, потому что здесь затронуты фундаментальные основания постмодернизма.

В своей новой книге «Момент философии», которая готовится к публикации, я пытаюсь подвергнуть критике основные мыслительные установки постмодернистской философии и предложить новые подходы. Однако дело это длительное — мало того, что сами проблемы чрезвычайно сложны, так и еще существует чудовищное сопротивление не то что их исследованию, а самой их постановке.

Мне говорят, что моя книга – это неакадемическая философия. А что делать, если в академической философии эти проблемы не то что решать, но даже ставить не хотят?

Понятно, что у политики мультикультурализма нет будущего. Но чтобы появилась новая политика, нужна, прежде всего, принципиально новая философия.

 

Существуют ли альтернативы мультикультурализму?

Конечно существуют. В двух последних своих книгах я кроме прочих пытаюсь решать также и эту проблему. В предпоследней книге «Теории перспективы» я попытался создать новую дисциплину — цивилизационную антропологию, где применил новый подход — конструктивное моделирование – для понимания создания, развития, упадка, разрушения и возрождения цивилизаций. Главный вывод цивилизационной антропологии — цивилизационные проблемы в принципе не решаемы в политике. Нужна некоторая новая политика.

В новой книге «Сложный новый мир», которую собираюсь опубликовать осенью, в работе «Сложная индивидуация. Основы психоконструирования» я пытаюсь показать психологические основания в том числе новой многоаспектной структуры идентичности, которая возникает сегодня в сложных психиках многих современных людей. Эта новая сложная идентичность соответствует той новой рамке межцивилизационной проблемы, с которой сегодня столкнулось человечество.

Условно говоря, космполитизм, как некоторая общечеловеческая позиция, не является по большому счету уже политикой. Общечеловеческая цивилизационная позиция требует иного подхода – здесь нужно работать с предельными основаниями цивилизации, с мотивациями (трансцендентными пределами желаний), с мечтами (заветными влечениями, воображаемыми устремлениями).

Мы сегодня вышли на такой уровень развития цивилизации, когда появилась необходимость спрашивать от имени человечества все человечество – чего мы хотим, куда нам стремиться, что делать и как развиваться. Это уже не вопрос мультикультурности. Это вопрос мультицивилизационности.

 

Что же теперь будет происходить в мире, потерявшем спрос/запрос на мультикультурализм?

В мире, конечно же, усилится национализм. Однако именно из национальных тупиков, которые очень быстро обнаружатся, возникнет принципиально новый фрагментированный мир. И эта фрагментация будет принципиально отличаться от процессов национального государственного самоопределения и регионализации (обычно происходящей в связи с государствами, но на надгосударственном уровне).

Процессы фрагментации будут происходить на цивилизационном уровне – разные пути выбора степени влияния государства на политическую жизнь общества будут порождать квазигосударственные структуры, где ведущая роль будет принадлежать сетевым структурам управления и новому типу современной культуры, меньше зависимой от этнической составляющей и языковых ориентаций.

 

Прошедший чемпионат по футболу показал, что украинское общество заинтересовано не только в разделении его по языку, взглядам на историю или по области проживания, но и растет запрос на общеукраинскую идентичность, запрос на связанность общества (social bond, social cohesion). Почему в Украине национальная идентичность не стала системо-страно-образующей точкой опоры модернизации?

Это произошло потому, что время системообразующего характера национальной идентичности прошло. Однако в этот раз все будет не так, как обычно. Очень многие люди захотят продолжать иметь национальную идентичность. Для них будут созданы специальные архаичные анклавы. Однако будут и другие анклавы, с другими системами мотиваций. В этно-национальных архаичных анклавах будут сохраняться национальные традиции, в них будут жить люди, которые не желают ничего менять. Однако при достижении 16 лет каждый человек будет получать право сменить анклав проживания.

Сегодня правящая партия не понимает, что творит. Однако она уже выпустила джина национализма из бутылки. Наступление на национальные традиции неминуемо вызывает националистический реванш. А он, в свою очередь, может привести страну к фрагментации, которую иногда неправильно называют либо «расколом», либо «федерализмом». Это старые представления о выходе из национальных разногласий. В современном мире ничего этого не будет. Ни «раскол», ни «федерализм» не решают никаких проблем. Нужно в принципе менять роль государства и культурную политику.

Новая философия неизбежно потребует нового мироустройства. В этом новом мироустройстве множество стран переживут свои «расколы». Федерализм как образец многокультурного мироустройства тоже отжил свое. Из новой философии, экономического кризиса, кластеризации и корпоратизации мира, изменения роли государств - возникнет новый мир. Во многом более совершенный. Большинство людей получит лучший мир. У меньшинства – по нынешнему миру останется лишь ностальгия. Это вполне позитивная перспектива, поскольку для ностальгирующих будут создаваться специальные анклавы.

 

Читать целиком: http://www.dialogs.org.ua/ru/dialog/page142-2199.html