Андрiй Юраш

Отшумели и уже стали частью церковной истории летние, горячие (в прямом и переносном смысле) события в УПЦ МП, одно из которых было давно планируемым и ожидаемым, а второе – возникло и пронеслось так же неожиданно, как непредсказуемо рождаются и уходят в небытие песчаные бури в пустыни. Понятно, что под упомянутыми быстротечными, разогретыми под обильным летним солнцем событиями мы имеем ввиду, соответственно, очередной пропагандистско-показательный визит в Украину Патриарха Кирилла и предварявший его несколькими неделями раньше Поместный собор УПЦ МП.

В принципе, два эти события – совершенно различного характера и значения. Но если посмотреть на них повнимательней и более системно, то и их хронология, и объективное содержание, и даже кажущаяся неожиданность и стремительнось в подготовке и проведении Поместного собора УПЦ МП станут совершенно объяснимы, понятны и, что не менее важно, абсолютно логическими и связанными как друг с другом, так и с развитием ситуации в церковной плоскости в целом.

Но начнём всё же с более пристального рассмотрения последнего события – шестого по счёту, декларируемого в качестве «пастырского» визита Патриарха Кирилла в Украину. Если признаться откровенно, то, в конечном итоге, мне стало жалко времени, затраченного на отслеживание деталей визита. Если бы мне не удалось прочитать ни одного сообщения о визите в прессе, не прослушать ни одной речи Патриарха, не посмотреть ни одной трансляции Богослужения с участием высокого гостя, то я бы мог с точно такой же уверенностью, как и после внимательнейшего изучения всех нюансов пребывания главы РПЦ в Украине, комментировать это событие. Определённо ничего нового в контексте осмысления современных украинских реалий патриарх Кирилл не сказал, не сделал, не предложил! В очередной раз украинская публика стала пассивной слушательницей всё новых вариантов и интерпретаций идеи «Русскаго Мира», концепции Святой Руси, сущность и содержимое которой каждый восточный славянин должен «впитывать с молоком матери».

Самым оригинальным и наиболее цитируемым в украинских медиа фрагментом из патриарших речей стала подсознательно, но весьма красноречиво произнесённая фраза о «святом равноапостольном Кирилле» по завершении молебна на Владимирской горке в Киеве у подножия памятника Святому Равноапостольному Князю Владимиру. Конечно, патриарх Кирилл сразу же исправился, но все, и апологеты Русского мира, и его оппоненты, прекрасно поняли, какую себе роль подбирает и реализует Московский Предстоятель: Равноапостольный Князь Владимир был Крестителем «Святой Руси» и её, в соответствии с патриаршей концепцией, создателем, а современный Московский патриарх видит себя «Святым Равноапостольным» собирателем и объединителем народов и государств, которые ощущают себя наследниками и продолжателями традиции Владимирового крещения.

Представляется безусловным, что в Украине уже все сделали адекватную переоценку роли и значения визитов Патриарха Кирилла. Не понимает или не хочет этого понимать только сам Патриарх и его окружение. Все ещё чудесно помнят, с каким трепетом, ужасом и помпой все ожидали и встречали, одни – с предвкушением вселенского чуда, а другие – библейского катаклизма, Патриарха Кирилла во время его первого приезда в качестве главы РПЦ три года назад. Тогда первые лица государства, начиная от самого президента, выстраивались в очередь, чтобы приложиться к руке Святейшего. Сегодня же Патриарх сам вынужден без протокольных процедур за несколько часов до начала официальной программы, преодолевая тысячи дополнительных километров, без журналистского эскорта, роты почётного караула и красных дорожек, почти инкогнито летать в Крым, чтобы посетить президентскую резиденцию и, на этот раз, самому подержаться за мощную и авторитетную президентскую руку и удостовериться, не изменились ли у высшего руководства государства планы относительно обустройства церковной жизни и желания принадлежать не к враждебному и богомерзкому Европейскому Союзу, а великому наследнику Святой Руси – богоспасаемому Русскому Миру.

Три и даже два года назад весь украинский политический бомонд, включая высший эшелон (президента, премьер-министра и председателя Парламента), десяток министров и хорошую сотню парламентариев, с раннего утра выстраивался в длиннейшую очередь, чтобы получить парусекундный доступ к Патриарху и потом несколько месяцев почивать на лаврах гордыни, показывая всем знакомым фотографию, сделанную во время патриаршей ручки на Владимирской горке. В этот же раз самым высоким государственным чиновником, посетившем молебен на Владимирской горке, оказалась заместитель главы президентской администрации, представитель второго или даже третьего эшелона власти г-жа Ганна Герман, греко-католичка по вероисповеданию и самый рьяный сторонник евроинтеграции Украины в окружении президента Януковича, которой постоянно оппозиционируют украинские адепты Русского Мира, как, например, министр науки и образования Дмитрий Табачник. Парадокс да и только! Воистину овцы стала Кириллова нуждаются в постоянном пастырском патриаршем окормлении, если не могут хотя бы раз в год собраться в полном составе и принести клятву в вечной верности Русскому Миру, только заслышав призыв Равноапостольного Московского Предстоятеля.

Ещё два года назад визит Патриарха Кирилла в дни, когда он происходил, ставал главным медиальным событием Украины. Одновременно несколько центральных каналов, среди которых и самый рейтинговый «Интер», вели прямые трансляции со всех мероприятий с участием Патриарха. В Украине не оставалось ни одного даже регионального средства массовой информации, которое бы обошло своим вниманием приезд главы РПЦ. На этот же раз только церковный канал «Глас» с весьма ограниченной аудиторией и государственный Первый общенациональный канал «по долгу службы» транслировали молебен с Владимирской горки и Литургию с Киево-Печерской лавры. При этом Первый национальный позволил себе в получасовом перерыве между трансляциями из Лавры включить Литургию, совершаемую в «логове» «раскольников» – Владимирском соборе – «анафематствованным» Патриархом Киевским и всея Руси-Украины Филаретом, чем в полной мере был продемонстрирован реально существующий в Украине юрисдикционный и «патриарший» плюрализм. Интересно было также наблюдать, как почти единогласно все региональные медиа не посчитали необходимым освещать и комментировать ход патриаршего визита. Вероятно, нечего было ожидать и ничего они не нашли для себя интересного и нового в рутинно-предсказуемом и уже изрядно «проевшемся» рядовом визите главы Московского Патриархата. Непорядок в Русском Доме!

Из уст Патриарха Кирилла звучали привычно и даже банально не только очередные призывы к «церковному единству» и попытки убедить украинскую аудиторию в сущностном единстве всего восточнославянского пространства, несмотря на формальные разделения по линиях политических границ, но и уже традиционные умеренно хвалебные речи в адрес Митрополита Киевского и всея Украины Владимира (Сабодана). Тем более, что в этом году УПЦ празднует и соответствующую, весьма впечатляющую дату – 45-летие архиерейской хиротонии Владыки Владимира. Патриаршее пожелание уверенно и дальше держать архиерейский жезл в этом контексте (во имя укрепления общецерковного единства и всего Русского Мира) смотрится весьма закономерно и даже искренно.

Заканчивая разговор об объективном и чрезвычайно заметном понижении уровня общественного восприятия патриарших визитов в Украину, нельзя не вспомнить и о некоторых количественных показателях. По самым оптимистическим медийным сообщениям, молебен на Владимирской горке собрал до одной тысячи верующих (и это включая несколько сотен работников спецслужб, рассеянных в толпе для интегрированного мониторинга ситуации). На Литургию в Лавре пришло две-три тысячи молящихся. На лицо ещё один труднопонимаемый феномен: «единственная», по мнению УПЦ МП, каноническая Церковь в Украине, декларирующая 35 миллионов верующих, на собственной канонической территории, на мероприятия самого высокого порядка собирает по нескольку сотен, максимум по нескольку тысяч верующих! Констатируемая посещаемость служб УПЦ МП с участием Патриарха Кирилла сравнима с тем, если бы крестьянин с поля в несколько гектаров собрал и положил в закрома урожай в количестве нескольких зёрнышек.

Что это? Апатия верующих? Так где же, как минимум, члены радикальных воинственных братств, постоянно бьющих себя в грудь с целью доказать вечную преданность Москве? Ошибки и нереалистичность в расчётах количества последователей? Тогда лопается миф об УПЦ МП как наиболее многочисленной религиозной группе в Украине. Игнорирование со стороны общества? Как быть в этом случае с постоянными притязаниями на роль ведущей и наиболее влиятельной духовно-религиозной структуры, претендующей на особый статус объединителя всех частей разделённой Церкви?

На фоне только что отмеченных нами фактов совершенно иначе смотрятся детали другого церковного события, происходившего в то же самое время, что и Литургия в Киево-Печерской лавры, но организованного УПЦ Киевского Патриархата. Имею ввиду праздничное богослужение в престольный праздник Свято-Владимирского собора и последующий за этим крестный ход от собора к памятнику Святому Владимиру. Фактом, который никто не подвергает сомнению и который засвидетельствован на сотнях фотографий и в официальных сводках милиции, является то, что это параллельное церковное событие собрало в десятки раз больше людей, чем мероприятие, проведённое в Лавре Московским Патриархатом. По самым минимальным оценкам, участников крестного хода 28 июля к памятнику Князю Владимиру было 10 тысяч, а по максимальным – 20 тысяч. Так что же происходит? «Неканоническая», «безблагодатная», по мнению РПЦ, церковная структура, во главе которой находится «анафематствованный» Русской Православной Церковью Патриарх Филарет, регулярно, ежегодно, собирает на свои служения и другие мероприятия в десятки раз больше верующих, чем Московский Патриархат, пользующийся в последние пару лет мощной организационной поддержкой со стороны высших государственных чиновников и ощущающий серьёзное информационное содействие со стороны влиятельных средств массовой информации.

Описанный выше формально необъяснимый феномен, наверное, и есть объективным ответом украинского общества на рецепты обустройства церковной и духовной жизни Украины со стороны Патриарха Кирилла. Одно дело публицистические, идеологические речи Московского Предстоятеля, а другое – реалии, складывающиеся, как минимум, не по предлагаемым им схемам, а, по-сути, развивающиеся в соответствии со своей самостоятельной внутриукраинской логикой.

Кстати, эта самостоятельная украинская логика уже наложила свой отпечаток на характер и специфику проведения ставших уже традиционными Свято-Владимирских торжеств, организуемых Московским Патриархатом в Киеве. Имеем ввиду одно обстоятельство, по каким-то причинам упущенное из виду аналитиками. В соответствии с традицией, установившейся несколько лет назад, ещё во времена президентства Виктора Ющенко, УПЦ МП проводит свой молебен на Владимирской горке с участием одного или даже нескольких церковных предстоятелей, в первую очередь – московских, 27 июля, то есть накануне Дня Святого Владимира, а не в сам праздник, когда массовые служения в том же месте проводит УПЦ КП. Получается, что УПЦ МП как бы уступает более выгодное, собственно «праздничное» время для проведения богослужений на историческом месте своему церковному оппоненту, чего расценить как добровольный, примирительный, а тем более жертвенный акт совершенно не представляется возможным. Ситуация, на самом же деле, объясняется тем, что три года назад УПЦ МП не просто побоялась сводить в одном месте своих сторонников с последователями УПЦ КП, а объективно вынуждена была уступить, не устояв под более мощным идеологическим прессингом Киевского Патриархата.

Как мы продемонстрировали выше, ничего особенного и уникального в состоявшемся визите Патриарха Кирилла не было. Он только подтвердил и засвидетельствовал те тенденции, которые были очевидными и намного раньше. Если год-два назад глава РПЦ думал, что сможет однозначно и радикально влиять на течение процессов в украинском Православии, то сейчас Патриарх Кирилл, кажется, начинает понимать, что он сам стал в какой-то мере заложником украинской ситуации. Наверное, поэтому можно констатировать с противоположной, «патриаршей», стороны определённое снижение уровня агрессивности и собственной уверенности. Кстати, стопроцентную справедливость двух последних замечаний полностью подтверждают и все обстоятельства, предварявшие и сопровождавшие нашумевший Поместный собор УПЦ МП.

Наиболее распространённой версией, объясняющей неожиданное обнародование идеи и в невиданно стремительное сроки проведение Собора, является та, которая сводит весь «соборный» процесс к стремлению находящейся сейчас у руля УПЦ МП «киевской» группы иерархов закрепить свои позиции накануне предстоящего визита Патриарха Кирилла в Киев. Хотя нынешнее руководство УПЦ МП и понимает, что в разрушении существующего статус-кво Москва на данном этапе не заинтересована (и через неопределённость в смысле того, кто может занять пост предстоятеля УПЦ МП в результате свободного электорального волеизъявления после естественного ухода или вынужденного смещения сегодняшнего главы киевского престола, и через боязнь радикализировать любые группы несогласных с позицией Москвы, подтолкнув их таким образом к сближению с оппонентами из УПЦ КП), однако существование довольно мощных альтернативных групп влияния, откровенно соперничающих друг с другом, подталкивает иерархов, находящихся у церковного руля, ещё более усиливать собственные позиции накануне неизбежных потрясений, связанных с избранием нового предстоятеля, что рано или позже должно состояться.

Ничем иным, чем усилением позиций группы, неформальными лидерами которой являются «киевские» иерархи – Архиепископ Переяслав-Хмельницкий Александр (Драбинко), реально права рука Митрополита Владимира и председатель Отдела внешних церковных связей УПЦ МП, Архиепископ Митрофан (Юрчук), Белоцерковский и Богуславский, управляющий делами УПЦ МП, Митрополит Вишгородский и Чорнобыльский Павел (Лебедь), наместник Киево-Печерской лавры, и недавно, 9 июля, возведённый в сан митрополита Владыка Винницкий и Могилёв-Подольский Симеон (Шостацкий), невозможно объяснить те шаги, которые были предприняты в Киеве в течение последних месяцев: активное продолжение процесса поставления новых епископов; возведение (24 сентября 2008 года) в высший архиерейский сан митрополита единственного откровенного сторонника автокефалии среди иерархии УПЦ МП – главу Черкасской и Каневской епархии, Владыку Софрония (Дмитрука), что не может не раздражать влиятельную пророссийскую партию в УПЦ МП, среди видных и заслуженных представителей которой многие архиереи никак не могут дождаться такого же признания, как, например, самый яркий и интеллектуально активный борец за общерусские церковные идеалы Архиепископ Тульчинский и Брацлавский Ионафан (Елецких), за плечами которого, кроме всего прочего, 22-летний архиерейский стаж (у Митрополита Софрония – 19 лет архиерейства); окончательное утверждение на посту Председателя Отдела внешних церковных сношений архиепископа Александра (Драбинко), исполнявшего до 2011 года эти обязанности;увеличение количества постоянных членов Синода УПЦ МП до 10 человек (в т.ч. за счёт уже упомянутых Митрополита Павла и Архиепископа Александра); инициирование дискуссии о введение поста местоблюстителя престола главы УПЦ МП; стремление и реализация конкретных шагов в направлении окончательного, на уставном уровне закрепления тех положений, которые, как минимум, фиксируют существующий уровень самостоятельности…

Собственно для легитимизации всего, указанного выше, и оказался нужен Поместный Собор, которого боялись собирать целых 19 лет. Идея Собора, который сделает законными и бесповоротными все изменения в УПЦ МП, произошедшие в течение последних двух десятилетий, существовала и раньше. Но её опасались выносить в плоскость практической реализации, побаиваясь отчаянного сопротивления и оппозиционирования со стороны откровенных сторонников не просто сохранения более тесных контактов с РПЦ, но и раскручивания церковного маховика в противоположную сторону – в направлении сворачивания организационной самостоятельности УПЦ. Желанием обезоружить оппонентов и минимизировать их влияние на процесс принятия решений объясняется столь неожиданное обнародование решения о созыве Собора и такой лимитированный в сроках подготовительный период.

Размышляя о существующих внутри УПЦ МП разногласиях и противостоящих друг другу группах влияния, что совершенно очевидно обнажилось в рамках подготовки и проведения Собора, все эксперты озвучили тезис о двух противоборствующих лагерях, в основе обособления которых – якобы сугубо идеологически-ориентационные принципы. Речь идёт об уже представленном выше условно названном «киевском» круге иерархов, с которым через доминирующую у них украинскую идентичность связывают киевоцентристскую идеологию углубления церковной самостоятельности (группа «оранжевых попов», как её обозвал протодиакон Андрей Кураев, или группа «автокефалистов», как её стараются представить откровенные оппоненты внутри УПЦ МП), и противостоящей ему группе откровенно пророссийских иерархов, которые не представляют ни себя лично, ни всю Церковь вне самых тесных организационных и любого иного рода контактов с московским центром. Самыми яркими фигурами этого второго идеологического лагеря остаются уже хорошо знакомые украинской и российской публике митрополиты Одесский и Измаильский Агафангел (Саввин), Донецкий и Мариупольский Илларион (Шукало), уже упомянутый Архиепископ Тульчинский и Брацлавский Ионафан (Елецких) и Епископ Белгород-Днестровский, викарий Одесско-Измаильской епархии Алексий (Гроха).

В констатации самого факта существования этих двух групп ничего нового нет. Но обстоятельства их активизации обнажили некоторые новые тенденции и реалии. Во-первых, для всех стал очевидным тот факт, что из активной борьбы за завоевание более прочных позиций накануне потенциальной электоральной кампании по избранию главы УПЦ МП выбыли некоторые фигуры, которых раньше считали ключевыми. Прежде всего, имеем ввиду Митрополита Черновицкого и Буковинского Онуфрия (Березовского), всегда державшегося особняком, а в последнее время существенно «подмочившего» себе репутацию и, соответственно, утратившего доверие в глазах Патриарха Кирилла через свои симпатии к ультраконсервативным идеям типа ненависти к экуменизму и склонности к борьбе с индивидуальными идентификационными кодами (номерами). Поговаривают, что именно Митрополит Онуфрий сохраняет сильное влияние на братию Почаевской лавры и что буковинский иерарх является неофициальным режиссёром тех фундаменталистских ультраконсервативных обращений, которыми в последнее время удивили полноту РПЦ насельники Почаева (например, письмом в поддержку Братства Святой Матроны Московской, агрессивные акции которого уже не раз сотрясали Молдову).

Во-вторых, неминуемое приближение грядущих выборов принуждает отдельных ярких иерархов, ранее рассчитывавших на собственные силы, объединяться в коалиции, опираясь на которые они рассчитывают занять главный пост в УПЦ МП. Нахождение неформального консенсуса среди иерархов т.зв. «киевского» круга – наиболее яркое проявление этой тенденции. Борьба против т.зв. «самостийныцкого» курса «киевлян» давно уже неформально объединяла в промосковский идейный «клуб» махровых черносотенцов типа Митрополита Агафангела, «идейно» прорусских иерархов типа Архиепископа Ионафана и политически и прагматически «прорусских», как Митрополит Илларион. Но вот объединительные тенденции в среде «киевских» иерархов с украинской идентичностью – это явление новое, которому, сами того не желая, способствовали агрессивные действия и обвинения со стороны «русской» партии.

В-третьих, симптоматичным и уже свершившимся фактом стала замена реального лидера в пророссийской группе иерархов. Маститый, заслуженный, но, мягко говоря, уже немолодой Митрополит Агафангел, в течение полутора десятилетий бывший формальным и неформальным вождём «русской» партии в УПЦ МП, не только частично утратил былую воинственную форму (любые действенные акции и заявления, направленные против каждого, кто угрожал сохранению единства с РПЦ, были или инициированы в Одесской епархии, или проводились после одобрения одесским иерархом), но и под прессингом реальных обстоятельств был вынужден передать лидерский флаг борьбы за общерусское и церковное единство с Москвой Митрополиту Донецкому и Мариупольскому Иллариону. Последний, возглавляя родную для сегодняшнего президента Украины кафедру, стал фактическим лидером соответствующей группы иерархов не только по факту возглавления епархии в области, ставшей кузницей кадров для всей Украины в течение последних двух лет, но и благодаря недюжинной активности в двух параллельных направлениях – засвидетельствования полной лояльности к Москве и лично Патриарху Кириллу, а также неформального противодействия любым «поползновениям» в направлении большей самостоятельности УПЦ МП.

Для иллюстрирования обеих тенденций достаточно вспомнить хотя бы частые приезды Митрополита Иллариона в Москву, организацию «образцово-показательного» визита в Донецкую епархию Патриарха Кирилла и удивительной активности противостояние (чего стоит только обвинительное, непредвиденно агрессивное письмо настоятелей и настоятельниц всех монастырей Донецкой епархии накануне планируемого Собора, в связи с чем Архиепископ Митрофан, управляющий делами УПЦ МП, вынужден был вступить в прямую дискуссию) планированным нововведениям в устав УПЦ МП в рамках подготовки и проведения Поместного Собора 8 июля. В связи с последним обстоятельством кажется совершенно логичным и мотивированным назначение именно Митрополита Иллариона главой специальной комиссии УПЦ МП по внесению изменений в Устав Церкви: «киевляне» были вынуждены пойти на такую уступку, чтобы успокоить одесско-донецких оппонентов, пригрозивших сорвать проведение Собора.

Упомянутое решение, утверждённое на Архиерейском Соборе УПЦ МП 7 июля, тем не менее, было фактически перечёркнуто на следующий день, 8 июля, Поместным собором, де-факто, явочным порядком утвердившим (при нескольких голосах несогласных) все те изменения к Уставу, которые были инициированы Синодом и воплощались в жизнь в течение всего предсоборного периода. В свете этого соборного решения миссия, возложенная на Митрополита Иллариона, представляется невыполнимой и формальной. По крайней мере, по отношению к уставным дополнениям и изменениям, инициированным до сих пор.

Наконец, четвёртым интересным фактом, связанным с последними перегруппировками в среде украинского епископата, является мало кем прогнозированное, но, засвидетельствовавшее реальное влияние этого иерарха в «киевской» группе, выдвижение на лидерские в ней позиции Митрополита Вышгородского и Чернобыльского, наместника Киево-Печерской лавры Павла (Лебедя). В соответствии с источниками в УПЦ МП, именно этот иерарх, как неформальный лидер «киевлян», должен был занять пост местоблюстителя киевского митрополичьего престола, получив таким образом необходимую площадку для постепенного укрепления и собственных позиций, и позиций всех членов «киевской» группы влияния, выдвинувшей кандидатуру Митрополита Павла. Активный менеджер, вовлечённый в десятки политических и бизнес проектов, наладивший весьма близкие отношения с многими представителями современного киевского бомонда, известный своей агрессивной позицией относительно возвращения Лавре принадлежавших ей в прошлом зданий и реализации строительных проектов, не согласованных с контролирующими структурами, что угрожает Лавре её исключением из охранного списка ЮНЕСКО – этот, хотя и не слишком отягощённый богословскими да и иными другими знаниями, но хитрый и изворотливый Владыка долгое время находился в тени. Да и сейчас он не спешит ставать «засвеченным», а поэтому подверженным всяческим обвинениям лидером, претендующим на самый высокий пост в УПЦ МП. Тем не менее, именно о нём говорят как о наиболее вероятной кандидатуре от «киевской» группы на пост главы Церкви.

Ставший уже «притчей во языцех», принявший на себя весь удар внутренних и внешних обвинений, образованный и проявивший себя как умелый организатор, но слишком молодой Архиепископ Александр (Драбинко), личный секретарь Митрополита Владимира (Сабодана) и, как говорят, в данное время самая влиятельная, после Предстоятеля, фигура в украинском епископате, с которым также связывают реальные и гипотетические поползновения в сторону автономии и, по утверждению оппонентов, автокефалии, в данное время вряд ли может быть проходной кандидатурой на самый высокий пост как по выше указанным объективным, так и субъективным причинам (зависть по отношению к молодому и образованному Владыке и следующее за завистью желание отомстить за годы пребывания в статусе фаворита и влиятельного церковного функционера). Осознавая эти реалии, вряд ли и сам Архиепископ Александр будет предлагать себя в качестве кандидата на замещение киевского престола, а поэтому представляется совершенно реалистичным и логичным, что именно он будет продвигать кандидатуру Митрополита Павла на пост главы УПЦ МП. Двух иерархов, более десятка лет рука об руку работающих в Киево-Печерской лавре, связывает долгая история деловых контактов, а поэтому их электоральный союз будет для обоих иерархов прогнозированным и выгодным: приведя Митрополита Павла на высшую иерархическую ступеньку в УПЦ МП, Архиепископ Александр может рассчитывать на сохранение своего уникально важного и почётного формального и неформального статуса.

Как видим, по всем показателям до настоящего времени «киевская» группа не только реально продолжает держаться за руль церковного корабля, но и весьма уверенно им управляет. При этом «киевские» иерархи не только нашли общий язык с новым политическим руководством государства (в чём многие не были уверенны), но и смогли его убедить не только в невозможности, но и нежелательности насильственных интервенций в религиозную среду, к чему Президента, премьер-министра и верхушку Партии регионов постоянно подталкивало «одесское» церковное лобби, которое откровенно выражалось по поводу необходимости повторения в Украине «болгарского сценария» - насильственного отбирания у «раскольников» всех церквей, когда-то принадлежавших РПЦ. «Блистательные одесситы» - не лично Митрополит Агафангел, но его ближайшее окружение – даже начали обвинять политическое руководство Украины в том что, что оно забыло о предвыборных обещаниях и не намеревается «мочить» «раскольников» ради торжества «канонического» Православия.

Кстати, именно на политический фактор в первую очередь рассчитывали лидеры «прорусской» партии в своем продвижении к высшим постам в УПЦ МП. Но после более чем года безрезультатных ожиданий и осознания того факта, что бывшая региональная (в первую очередь – донецкая) элита, получившая столичную прописку, нашла общий язык с Киевской Митрополией и не нуждается в столь же тесных контактах с владыками южных и восточных епархий, как это было раньше, эти епископы ринулись в атаку отвоёвывать то организационное и идеологическое пространство, на которое, по их убеждению, они заслуживают: но уже не в региональном, а в общенациональном измерении.

Когда же рухнули надежды на политический блицкриг – завоевание более высоких, лидирующий позиций в УПЦ МП при помощи и покровительстве новых политических лидеров страны, тогда, не желая расставаться со своими планами установления, как минимум, полного контроля над Киевской митрополией, а, как максимум, и окончательного переселения в Митрополичьи палаты в Киево-Печерской лавре, лидеры «русской» партии в УПЦ МП обратились к новой тактике – тактике систематической дискредитации своих оппонентов в глазах Москвы и постоянного навешивания на них ярлыков, которые бы представили современные руководство УПЦ МП в невыгодном свете перед патриархом Кириллом, вокруг которого в настоящее время сосредоточены практически все механизмы принятия и реализации решений.

Понятно, что при вышеуказанных обстоятельствах давняя «песнь» о якобы существующих проавтокефальных симпатиях у самого Митрополита Владимира, его окружения и вообще у целой группы «антимосковских» заговорщиков внутри УПЦ МП пришлась, как никогда, кстати. Обвинения посыпались щедрым дождём и со стороны официальных представителей «до смерти» верных Москве епархий, и их высокопоставленных московских единомышленников вроде протодиакона Андрея Кураева или протоиерея Николая Балашова из отдела Внешних церковных сношений, и печально известных, максимально заангажированных и даже не претендующих на бесстрастность экспертов типа Кирилла Фролова, не говоря уже об экзальтированных, неуравновешенных и вообще живущих на гребне собственных фантасмагорийных фантазий лидерах десятка братств и околоцерковных организаций, давно уже находящихся с руководством УПЦ в состоянии откровенного конфликта. Расчет был верен и очевиден: обвинения в проавтокефальности автоматически лишат патриаршей милости и снисхождения современных кормчих УПЦ МП, которые утратят любые шансы на продвижение в будущем, а, возможно, будут отлучены от церковного штурвала немедленно.

Парадокс внутренней ситуации в УПЦ МП состоит в том, что «киевская» группа иерархов оказалась обвинённой в автономистско-автокефальных симпатиях, исходя не из реального положения вещей, а из прихоти другой партии, рвущейся к власти и не брезгующей любыми приёмами ради достижения поставленных целей. В развитие этого же тезиса отметим и ещё один парадокс, с которым мы объективно имеем дело: своими обвинениями в продвижении и постепенном воплощении автокефальных принципов оппоненты этой идеи, безусловно, сами того не желая, достигают целей, совершенно противоположных тем, на которые они рассчитывают. Во-первых, они приучают своих последователей и всё общество к мысли о неизбежности и влиятельности идеи церковной автокефалии для Украины (среди высшего духовенства УПЦ МП в том числе), а, во-вторых, накаляя внутрицерковную обстановку и поляризуя настроения внутри епископата, они как бы подталкивают своих оппонентов к занятию ниши, которую сами дня них отворят: ведь они не оставляют ни для кого никакого жизненного пространства в рамках идеологем и принципов, которые сами защищают!

И это всё развивается на фоне постоянных заклинаний одних (рьяных сторонников сохранения максимально тесных контактов с РПЦ без даже теоретического намёка на сущностную автономию) и заверений других («киевской группы») в неизменной верности московскому центру. Ни разу, ни в одном из своих официальных заявлений или частных интервью никто из «киевлян» не сделал даже намёка на то, что кто-то из ответственных и влиятельных деятелей УПЦ МП собирается инициировать процесс углубления дистанционирования от Московской Патриархии.

Единственный, кто из епископата УПЦ МП позволяет себе откровенные высказывания по поводу возможности, а, при согласии церковного народа – и желательности автокефалии для УПЦ МП, - это Митрополит Черкасский и Каневской Софроний (Дмитрук). При этом, что чрезвычайно важно отметить, никто из безудержных обличителей «автокефальных» «прелестей» не направляет свои убийственные стрелы на этого иерарха, наиболее открытого в проавтокефальных симпатиях: критика в адрес этого провициального, мало влиятельного, не слишком искушённого в тонкостях церковной дипломатии и даже нюансах богословских материй епископа, вне сомнений, принесёт намного меньшие дивиденды, чем критика в сторону влиятельных и интеллектуально более подкованных «киевских рулевых», якобы маскирующих своё мазепинство под личиной лояльности и беспрекословности. Между прочим, присутствие в рядах епископата УПЦ МП такого владыки, как митрополит Софроний, выгодно обеим партиям: для адептов «русскости и церковного единства» - это живое воплощение и негативный пример того, до чего может дойти конформистская политика Киевской Митрополии, «потворствующей» автокефалистам, а для «киевских» прагматиков – это инструмент для убеждения Москвы в том, до какой степени может радикализоваться церковная среда в Украине в случае, если будет нарушено установившееся сейчас равновесие и фактический статус УПЦ МП - во многом, как минимум во внутренней хозяйственно-административной деятельности, фактически самостоятельной церковной структуры.

То, что «киевляне» желали бы формализировать и навсегда закрепить реально существующий уровень самостоятельносии (для этого и был созван июльский Поместный Собор), не вызывает сомнений в такой же мере, в какой сомнительны их намерения в данный момент инициировать любые начинания, имеющие своей целью достижения «полнометражной» автокефалии. После беспрецедентной критики в свой адрес и обвинений в нелояльности «киевские» прагматики просто испугались, что Патриарх Кирилл не устоит от своего давнишнего намерения максимально «общипать» существующий фактический уровень самостоятельности УПЦ МП и поэтому решили до приезда Первоиерарха молниеносно воплотить план соборной легитимизации достигнутых, существующих де-факто статусных завоеваний без каких либо серьёзных интенций относительно продвижения вперёд по пути полной автокефалии.

Сомневаться, что Патриарх Кирилл желал бы максимального урезывания фактической, но никак не зафиксированной на юрисдикционно-каноническом уровне автономии, не приходится. Он уже начал мягкие, но очевидные шаги в соответствующем направлении: включение второго, кроме киевского Предстоятеля, представителя украинского епископата в качестве непостоянного члена Священного Синода РПЦ; проведение заседаний последнего в Киеве как символа превращения украинской столицы в одну из трёх столиц Русского Православия; включение отчёта Митрополита Владимира о прошедшем Поместном соборе в повестку дня последнего заседания Священного Синода при том, что раньше глава УПЦ МП не докладывал об административных инициативах своей Церкви; превращение в обязательную идеологическую словесную «мантру» постоянных, при случае и без него, патриарших заклинаний о «Русскомъ МЪре» и сохранении наследия «Святой Руси»…

Настойчивость же и агрессивность украинских единомышленников Патриарха Кирилла только настораживала и подталкивала сторонников сохранения современного уровня независимости УПЦ МП к реализации шагов, гарантировавших сохранение существующего юрисдикционного статус-кво.

Другое дело, что со своей стороны Патриарх Кирилл, прекрасно осознающий реалии украинской ситуации, но делающий вид, будто ничего не происходит, и существует не формальное, а сущностное единство украинского епископата, пока что избегает шагов и высказываний, которые могут привести к радикализации настроений и возникновению более влиятельных групп иерархов, склоняющихся к идее большей самостоятельности во имя объединения вокруг УПЦ МП (усовершенствовавшей и повысившей свой канонический статус, вплоть до потери приставки «МП») православных юрисдикций, не имеющих евхаристического единения с Мировым Православием. Свои реальные настроения и намерения относительно возвращения полу-свободно, полу-самостоятельно гуляющей по «канонической» территории РПЦ украинской церковной «овцы» Патриарх Кирилл озвучивает через своё ближайшеё окружение и доверенных лиц, посвященных в детали «украинской» политики.

Конечно, резко и категорически Патриарх делать интервенцию в украинскую ситуацию боится. К тому же и у политической власти пылу поубавилось. И не произошло не только массового, но и сколько-нибудь значительного возвращения «раскольников» в «спасительное» лоно Церкви-Матери. Хуже того: «автокефалисты-самостийныки» не только не рассеялись, как роса на солнце, после богоспасаемых патриарших внушений, но и распространили свои метастазы на тело самой РПЦ. Таким образом, ситуация, в конечном итоге, оказалась не столь односложной и не так легко разрешимой, как её хотел представить и сам Патриарх Кирилл, и его идеологический авангард в лице штатных и внештатных пропагандистов и «политруков» из Отдела внешних церковных сношений.

В начале массированной «бомбардировки" Украины патриаршими визитами многие не на шутку испугались и затрепетали. После почти двухдесятилетнего периода игнорирования, а, может быть, и страха пересечь украинскую границу предыдущим Патриархом Алексием ІІ, бравурные, с показательной уверенностью в собственной правоте и торжестве Русского Мира первые официальные приезды и призывные речи Патриарха Кирилла почти для всех казались громами и молниями реинкарнированного московского Зевса: одни их боялись и ожидали, как вот-вот раскроются небеса и все кары небесные обрушатся на противников и разрушителей строгого канонического русско-православного миропорядка; другие с ликованием и неистовой верой первых христиан ожидали молниеносного торжества и исполнения патриарших обещаний – превращения всех, даже оппонентов и сомневающихся, в искренних ревнителей Русского Мира. Но происходили один за другим патриаршие визиты, во время каждого из которых звучали десятки агитпроповедей Патриарха, но чуда не происходило – слепые не прозревали, мёртвые не воскресали, «раскольники» не раскаивались… Напротив: количество оппонентов возростало, ряды молящихся редели, политики разочаровывались и уставали от патриарших политинформаций, а жизнь шла своим чередом, притом не совсем в одну и ту же сторону, что и Русский Мир.

В конечном счёте, можно констатировать ситуацию, в общих чертах очерченную нами в самом начале этих размышлений. Подтверждением общей общественной усталости и равнодушия к предложенной Патриархом идеологической программе является тот факт, что в рамках последнего визита действенное участие в организации отдельных его эпизодов приняли участие лишь политики, исчерпавшие лимит доверия даже в собственном политическом лагере. Имеем ввиду, естественно, попытку министра образования и науки, молодёжи и спорта Дмитрия Табачника поднять свой рейтинг и спасти репутацию (известно, что призывы к смещению этого одиозного министра совершенно откровенно звучат даже в ближайшем окружении Президента Виктора Януковича) с помощью организации встречи Патриарха Кирилла с ректорами некоторых украинских вузов. В этом циничном (неизвестно, по какому принципу происходил отбор приглашённых ректоров, которых собралось несколько десятков) проявлении подобострастности (ректоры, как школьники в первом классе, вскакивали со своих мест при упоминании их имени) прослеживается тот же лейтмотив, что и в логике действий «про- и великорусской» партии в УПЦ МП: с помощью авторитета и организационного ресурса Патриарха Кирилла упрочить или спасти собственное положение.

Собственно, в этом и состоит расчет организаторов систематических доносов в Патриархию на мифическую группировку «автокефалистов», якобы окопавшихся в Митрополичьих покоях Киево-Печерской лавры. Они всё просчитали и всё как бы учли – устранение оппонентов, приход к власти, перенесение колышков, обозначающих пространство Русского Мира, с русско-украинской границы на все государственные границы Украины и даже дальше… Но вот одного, методологически и концептуально самого важного обстоятельства «апостолы» Патриарха Кирилла не учли и в принципе учесть не могут: поскольку они, в подавляющем большинстве этнические «великороссы», не верят и не хотят признавать, что душа, духовность и ментальность украинцев и русских отнюдь не тождественны, то и не осознают, что просчитывать реальные шаги на украинской шахматной доске нужно не в «единой» и «неделимой» со времён «Святой Руси» системе координат, а по шкале особой, украинской. Если Московский Патриархат хотел бы сохранить и умножить своё влияние в Украине, а тем более – стать объединяющим началом для всех украинских православных юрисдикций, то действовать ему нужно не через прессинг и унификацию по московскому образцу, а через приятие украинского многообразия и традиционного свободолюбия, в церковной плоскости в том числе.

Плоды отсутствия гибкости и понимания реалий со стороны «русско-мирных» идеологов уже на лицо: Киевская Митрополия сознательно награждает мало чем выдающегося, но откровенно про-автокефального черкасского епископа Софрония самым высоким титулом митрополита, чтобы продемонстрировать наличие глубоких симпатий к церковной самостоятельности на самом высоком иерархическом уровне; один из наиболее рьяных борцов против автокефализма и весьма влиятельный в провластных кругах иерарх – наместник Киево-Печерской лавры, Митрополит Павел – стал если не безусловным лидером, то, как минимум, одним из лидеров «киевской», обвинённой в стремлении к самостоятельности группы иерархов и даже сорвал, в соответствии с сообщением журнала «Фокус», планы рвущихся к власти в УПЦ МП промосковских иерархов относительно смещения Митрополита Владимира накануне проведении вызвавшего столь бурную реакцию в церковной среде Поместного Собора…

Стремясь очернить, обвинить и маргинализировать группу иерархов с украинской идентичностью, «апостолы» «Руссаво Мъра» действуют точно также, как в начале 18-го века действовали Кочубей и Искра, исписывая тонны бумаг кляузами и доносами на гетмана Мазепу. Весьма вероятно, что если бы не было в то время явных и замаскированных предателей, а на самом деле – просто рвущихся к власти любой ценой аморальных интриганов, то не появился бы в Украине и Великий Гетман, которому «ближайшие друзья», а на самом деле завистники, прыскающие в глаза обильным подобострастием, а за спиной готовящие место в тюрьме или даже казнь, не оставили иного шанса, как объявить независимость и восстать против тирана. Так что не будь в Украине современных «кочубеев-шукал» и «искр-березовских», а также – пришлых «меньшиковых-алфеевых» и оставленных здесь «стольников»-надзирателей «измайловых-саввиных» и «протасьевых-елецких» (стольники Измайлов и Протасьев – первые назначенные Петром І министры-надзиратели при следующим выбранном после Мазепы гетмане Иване Скоропадском), не было бы у нас идейных и вынужденных (традиционная российская концепция принуждения, как например, «принуждение к миру» грузин во время войны 2008 года) сторонников самостоятельности, а, соответственно, - и шанса на поиск юрисдикционного компромисса между всеми, для кого церковная независимость Украинского Православия не пустой звук.

Безусловно, только наивный или дремуче невежественный человек может думать, что сейчас или в ближайшем будущем все украинские православные смогут объединиться. Разве что в результате кампании по «принуждению к вхождению в Русский Мир» с помощью бронетранспортёров и танков какого-то Архангельского или Вологодского мотопехотного или танкового полка. Представить, что в одной Церкви смогут ужиться Митрополит Агафангел и духовенство, третье десятилетие отстаивающее идеалы и принципы церковной независимости, абсолютно невозможно.

Фактом, с которым Украина будет жить ещё много и много десятилетий, является то обстоятельство, что православные в государстве разделены в мировоззренчески-цивилизационном измерении настолько, что найти им общий язык по поводу юрисдикционного обустройства не просто сложно, а даже невозможно: с одной стороны, Митрополит Агафангел и духовенство, для которого выход из Московского патриархата равнозначен полному краху всех жизненных ориентиров, а с другой стороны, - иерархия и клир, которые самостоятельность от Москвы сделали своим главным жизненным кредо. Безусловно, есть огромное число идущих средним путём и шатающихся между двумя выше очерченными экстремами, а поэтому готовых присоединиться ситуационно или к одному, или к другому лагерю. В любом случае «усреднённое» «болото» не может и не будет определять ситуацию, которая зависит от энергии и организационных способностей активных членов двух противостоящих друг другу идеологических лагерей.

Так что же, в конечном счёте, может объединять православных, представляющих крайние позиции? В данных реалиях, при современном раскладе сил – ничего. А единственным выходом из этого юрисдикционного тупика является мирное, параллельное сосуществование (при неизбежном идеологически-мировоззренческом противоборстве) двух канонических юрисдикций, в рамках которых все найдут реализацию своих ориентиров и принципов – Украинской и Русской (Московский Патриархат) Церквей.

Конечно, такая ситуация не может устраивать РПЦ, которая уже потеряла треть общин в Украине, сейчас принадлежащих УПЦ КП и УАПЦ. Если же процессы будут и дальше развиваться ненасильственным и эволюционным путём, то неизбежным станет переформатирование внутриправославной юрисдикционной конфигурации. РПЦ неминуемо потеряет лидерство по количеству общин, если вторая, альтернативная к РПЦ структура (или в автокефальном, или автономном статусе) сможет крыть Московский Патриархат его же козырем – тезисом о собственной каноничности и евхаристическим общением с другими Церквями.

Факт, не подлежащий сомнению – это доминирование в Украине, за всеми социологическими исследованиями и показателями, киевоцентричного общественного сознания и соответствующего объективного спроса на углубление и расширение активных действий по расширению церковной независимости во имя объединения на этой основе существующих юрисдикций. Количество тех, кто разделяет эти взгляды, почти вдвое больше тех, кто доволен существующим порядком вещей или категорически высказывается за подчинённость Украинского Православия московскому центру. Осознав этот безусловный факт, Патриарх Кирилл, в отличие от предшественника, решил не пускать украинскую ситуацию на самотёк (на самом же деле – на потерю над ней контроля), а активно на неё повлиять всеми возможными средствами – и через собственные визиты, и через инспирирование воплей «несогласных» с иллюзорной группировкой «оранжевых попов», и через максимальное пропагандирование идей Русского Мира, и через установление близких отношений с политической элитой страны, и через подбрасывание провокационных и противозаконных идей типа необходимости быстрейшей расправы со всеми инакомыслящими, которые должны или признать правоту Московского Патриархата, или вообще сойти с активной церковной арены.

Насколько удалась эта интеллектуально-организационная интервенция Предстоятеля Русской Церкви, мы уже констатировали выше. И до тех пор она будет столь «успешной», пока хозяева и организаторы Русского Мира будут исходить из своих идеальных, но нереалистически-сказочных представлений, а не из объективного учёта ситуации и уважения ко всем, кто хоть чем-то отличается от «русского стандарта».

Однажды в типической, большой и красивой, «материковой» украинской деревне Лебедин Шполянского района Черкасской области, где уже два десятилетия существуют две православные общины – Московского и Киевского патриархатов, от простой, неискушённой в богословских прениях старой женщины я услышал незамысловатый и, одновременно, гениальный ответ на все вопросы, над которыми давно мучаются теологи и аналитики. Рассуждая о приездах Патриарха Кирилла в Украину, почти восьмидесятилетняя Анна Федоровна спросила меня однажды, почему столь умный, красноречивый и обаятельный «Кирилл» ни разу во всех своих десятках речей ни одного слова не сказал по-украински, чтобы показать уважение и настоящую любовь к украинской пастве: «Ведь даже чужеверный поляк, бывший папа Иоанн Павел ІІ, приехав к нам, целые речи говорил по нашему! А тут хоть словечко, хоть «добрий день» или «надобранич». А говорят ещё – наш патриарх. Нет, он нас не любит, нами брезгует (по украински – «гордує»)…».

Думаю, никто не убедит эту женщину, что Патриарх Кирилл и возглавляемая им церковь – это Церковь и для украинцев, для украинской души, для неё персонально. А ведь если Патриарх Кирилл не смог повлиять и изменить убеждения малограмотной, но думающей и уважающей себя украинской крестьянки, то удастся ли ему сделать своими единомышленниками тех, кто обогащён историческими и политическими знаниями, кто может и старается думать системно, а поэтому понимает, что не окормлять, не утверждать и помогать в сделанном цивилизационном выборе и не служить украинской пастве, принимая её такой, как она есть, приезжает Патриарх Кирилл. А приезжает он для того, чтобы переубеждать, агитировать, переделывать и приглаживать по единому образцу, утверждённому и принятому в России, или, как выражался ещё в средине 1990-х годов профессор политологии из Москвы Алексей Богатуров, чтобы «перекодировать» ускользающую из собственной церковной ограды и всего Русского Мира украинскую паству.

Римская Католическая Церковь выполняет свою духовную миссию, демонстирируя максимальное уважение и полное принятие любых национальных, политических и культурных различий. Часто именно Католичество ставала решающим фактором в сохранении самобытности отдельных этносов и политической независимости целых государств.

Совершенно иначе реализирует свою миссию Русская Православная Церковь и её Предстоятель, претендующие на точно такую же роль, как и Римско-Католическая Церковь, - быть духовной основой самобытной цивилизационной общности. Вместо того, чтобы толерантно принимать объективно существующие различия и политико-культурные реалии (одна парадигма – духовность выше формальных человеческих границ), Русское Православие стремиться к переплавке всех в едином котле, по единому образцу с прививанием каждому единого культурного кода (вторая парадигма – духовность в рамках очерченных человеческих границ). Когда же внешние обстоятельства не способствуют именно такому развитию событий и светское государство не может обеспечить Церковь, как это было в Российской империи, насильственными механизмами реализации ею своих парадигмальных установок, то Церковь становится в авангарде политических движений и перед тем, как подойти к собственно церковно-духовному аспекту своей деятельности, стремится зачистить и подготовить общественно-политическое поле (Патриарх Кирилл назвал его Русский Мир), в рамках которого она старается действовать монопольно, вне конкуренции и вне критики.

Но если российское общество, не испытавшее опыта духовного бытия в условиях плюрализма и конкуренции, готово молчаливо или полу-молчаливо соглашаться с российской схемой обустройства церковной жизни, то в Украине, вспомнившей свой европейский опыт в 14-17 веках и вкусившей все «прелести» современной европейской действительности за последние 20 лет независимого существования в теснейшей партнёрстве с открытым и свободным Западом, парадигма обустройства духовно-церковной жизни по канонам Русского Мира проходит без особого успеха: при столь откровенной и настырной агитации, миссия Патриарха Кирилла находит отклик менее чем в трети населения государства при всё увеличивающемся проценте тех, кого «ценности» «равноапостольного Кирилла» раздражают или оставляют безучастными. Правда, треть - это тоже результат. Но не его ожидает главенствующий пропагандист ценностей Московской цивилизации. А поэтому, чтобы переломить ситуацию, Русскому Миру не остаётся иных способов убеждения несогласных украинцев, как учащение патриарших визитов (минимум – раз в месяц, а, может быть, и каждую неделю, чтобы успеть побывать на каждом приходе), газовый шантаж, внедрение и содействие укоренению в украинской почве политиков и иерархов, однозначно следующих в фарватере российских стандартов. А если и это не сработает, то можно будет пустить бронетехнику, десантников и пехоту, которая наведёт лад в Великом Русском Доме под роскошным, но неблагодарным солнцем Украине. Иначе миссия Святейшего Патриарха Кирилла останется невыполнимой…

На початок